умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. © "как закалялась сталь"
Я, говорит, существо до крайности скучное,
не пишу стихов и не сочиняю пьес.
Тебе, моя радость, какой со мной интерес? –
я же вижу, до чего
глаза у тебя измученные.
Я живу не в твоем ритме и не в твоих красках,
то, что для меня слишком, тебе – на один зуб.
А над ними луна, желтая, словно паска,
и печальный свет у нее в глазу.
Твой путь широкий и светлый, как коридор в больнице,
а во мне, говорит он, и так слишком много тебя.
И ей медленно, медленно, словно в бреду, мнится,
что идет к ним время, лед каблуком дробя.
Мы все те же, говорит он, просто мы это спрячем.
Мир, говорит, пергамент, который нужно прочесть.
А она – усталая псина с носом горячим,
и уткнулась ему в ладони, и просит есть.
Алонсо Кехано, 2008
не пишу стихов и не сочиняю пьес.
Тебе, моя радость, какой со мной интерес? –
я же вижу, до чего
глаза у тебя измученные.
Я живу не в твоем ритме и не в твоих красках,
то, что для меня слишком, тебе – на один зуб.
А над ними луна, желтая, словно паска,
и печальный свет у нее в глазу.
Твой путь широкий и светлый, как коридор в больнице,
а во мне, говорит он, и так слишком много тебя.
И ей медленно, медленно, словно в бреду, мнится,
что идет к ним время, лед каблуком дробя.
Мы все те же, говорит он, просто мы это спрячем.
Мир, говорит, пергамент, который нужно прочесть.
А она – усталая псина с носом горячим,
и уткнулась ему в ладони, и просит есть.
Алонсо Кехано, 2008